Новости

Рубрика «85 лет Областной: пора и познакомиться»

Я не оказываю пациенту услугу - я его лечу

Твёрдый характер и твёрдую руку доктор унаследовал от отца. Вот только профессию выбрал другую: родившись в Кузбассе в шахтёрской семье, он прервал рабочую династию и стал врачом. А из всех врачебных специальностей предпочёл реконструктивную и пластическую хирургию, чтобы не только «убирать лишнее», но и «восполнять недостающее».

Заведующий отделением пластической и реконструктивной хирургии Новосибирской областной больницы Максим Михайлович Цегельников - герой нашего рассказа.

Что повлияло на выбор Вами будущей профессии?

Я до сих пор сам себе не могу ответить на этот вопрос. Видимо, вмешались какие-то высшие силы. Сначала я хотел стать биологом или химиком, побеждал в школьных олимпиадах. Но в какой-то момент осознал, что обе эти науки соединены в медицине, которая в юности воспринималась мною как героическая профессия, овеянная романтикой. Возможно, современные ребята уже более прагматично подходят к выбору профессии, но в моё время выбор строился больше на эмоциях, чем на прагматизме.

Ваше романтическое отношение к медицине сохранилось до сих пор?

Когда окунаешься во врачебные будни, романтика быстро исчезает… Тем не менее, это не делает медицину менее интересным занятием. Уйти в другую сферу - у меня никогда даже мысли такой не было. Да, это тяжкий труд, не всегда благодарный. Но осознание того, что ты реально помогаешь людям, крепко привязывает к медицине раз и навсегда. Видишь результат своей работы и понимаешь, что человек без нашей помощи жил бы плохо, или вообще не жил… Вот что даёт силы работать.

По идее, лучший ученик региона по химии и биологии должен был стать терапевтом или лабораторным диагностом. А вы предпочли скальпель микроскопу.

Вовсе нет. Я как раз нашёл такую область медицины, где можно сочетать скальпель и микроскоп, ведь я занимаюсь микрохирургией.

Когда поступал в институт, уже понимал, что терапия - точно не моё. Глубоко уважаю коллег-терапевтов, это непростая специальность, но результат лекарственного лечения - долгий забег на длинную дистанцию с неизвестным финишем. А мне хотелось видеть итог своей работы здесь и сейчас.

В хирургии, как затем показала практика, тоже есть пациенты, где приходится совершать «забег на длинную дистанцию». Например, когда выполняешь реконструкцию конечности после большой травмы, и всё нужно делать поэтапно, буквально по одному шагу. Но чаще всё-таки ожидаемый результат операции виден сразу. Кстати, именно по этой причине сначала меня очень привлекала травматология: здесь есть драйв, динамика. Плюс много разного рода «железок». Между собой мы шутим, что травматолог - это взрослый, который в детстве не наигрался с конструктором.

Снова загадка… Почему же вы не стали в итоге травматологом?

Я хотел им стать, но в жизни человека огромную роль играет случай. Ещё учась на выпускном курсе мединститута в Кемерово, я работал на скорой помощи, мне было интересно и это тоже. А ещё в какой-то момент заинтересовало акушерство-гинекология, подумывал об этой специальности. Но после того, как пару раз «отключился», присутствуя на операции по прерыванию беременности, понял, что это не для меня. Хотя физически я был крепким, занимался тяжёлой атлетикой, психологически эта процедура стала непреодолимым препятствием.

В итоге вернулся к мысли о травматологии и решил заранее, до получения диплома, поискать место работы. У меня был такой план: сяду в автобус и поеду по городам Кузбасса, буду заходить в больницы и спрашивать, нужен ли им травматолог. Так я оказался в городе Ленинск-Кузнецкий, там есть Центр охраны здоровья шахтёров. Юношеский максимализм позволяет студенту открывать двери даже таких мощных клиник. В итоге меня не выгнали со смехом, а, напротив, пригласили здесь проходить интернатуру после института, а затем оставили работать. Волею судеб я оказался в отделении реконструктивной и пластической микрохирургии, где осваивал операции с использованием микрохирургических технологий под руководством своего учителя Леонида Михайловича Афанасьева.

В течение восьми лет я нарабатывал там ценнейший опыт: восстанавливал отрезанные по несчастью руки и ноги, уши и даже нос. Когда в 2012 году меня пригласили в Новосибирскую областную больницу, я согласился. Тогда отделением травматологии руководил Иван Васильевич Бауэр, он, как и я, был очень заинтересован в развитии микрохирургии в Областной больнице.

Как Вы относитесь к тому, что часть врачей вашего профиля сосредоточиваются исключительно на эстетической хирургии, а реконструктивной заниматься не хотят?

Здесь всё банально: объективно ситуация в системе здравоохранения сложилась так, что начинающий пластический хирург зарабатывает на подтяжке лица, коррекции формы носа, груди, живота и на липосакции больше, чем опытный реконструктивный хирург, который делает тяжелейшие восстановительные операции, в том числе, уникальные. Почему так? Потому что эстетическая хирургия в основном сосредоточена в частных клиниках, а реконструктивная - в государственных. Осуждать коллег не стану, у каждого есть право на выбор профессиональной траектории.

В этом смысле Новосибирская областная больница - исключение из правил. Здесь оба раздела пластической хирургии представлены в одном отделении, которое мне доверено возглавлять. Хочу подчеркнуть, что это абсолютно правильный вариант, потому что ни одна частная клиника не может обеспечить такой уровень безопасности оказания медицинской помощи, как многопрофильный стационар. В любой неординарной ситуации - а от этого в медицине не застрахован никто, - мы можем мгновенно собрать всех необходимых специалистов.

Пациенты, которые готовы за собственные деньги исправить какие-то дефекты внешности, хотят кроме безупречной хирургии получить столь же безупречный сервис. Вряд ли их можно в этом упрекнуть, согласитесь?

Соглашусь, государственные больницы в плане сервиса уступают негосударственным. В этом направлении в нашей клинике хоть и медленно, но всё-таки происходят позитивные изменения. С другой стороны, мы выигрываем в технологической обеспеченности, безопасности, мощности команды, о чём сказано выше. У пациента есть выбор, что для него важнее.        

«Максим» и «максималист» - однокоренные слова. Имя вам досталось точное: в силу характера вы стараетесь всё делать безупречно. Не устаёте от этого?

Был период во время эпидемии Covid-19, когда я на короткое время уходил в частную клинику. И быстро почувствовал, что, занимаясь исключительно эстетикой, сильно деградировал в области реконструктивной хирургии. В итоге вернулся в большой стационар, чтобы заниматься большой хирургией. Деградация в нашей специальности неизбежно происходит, если ты редко оперируешь или всё время оперируешь одно и то же. Чтобы оставаться в форме, каждый день нужно тренировать руки и голову, причём, чем сложнее случай, тем полезнее он для хирурга.

Сейчас, во время проведения СВО, работа реконструктивных хирургов особо востребована. Много пациентов, которым нужно помочь восстановить функции рук и ног после тяжёлых ранений.

Что касается усталости от высоких требований к самому себе, её нет. Я по-другому просто не умею. Самое главное, что мотивирует меня работать - это наша команда. У нас в отделении двое молодых хирургов, талантливые ребята, будущие классные специалисты. Я обязан научить их всему, что умею сам, а лучший способ для этого - личный пример.

Реконструктивно-пластическая хирургия – всегда командная работа. Одному выполнить сложную восстановительную операцию практически нереально, это титанический труд, который растянется вместо 5-6 часов на 10-12 часов, и после этого выбьет тебя из колеи минимум на сутки.

Ваш сын в следующем году оканчивает школу. Он уже придумал, чем будет заниматься в жизни?

Сказал, что хочет поступать в медицинский университет. Посмотрим… Сейчас он устроился на лето работать санитаром в оперблоке Областной больницы. Хочет увидеть, как выглядит хирургия изнутри.

Я ни на чём не настаиваю, это его выбор. Единственное, что сказал сыну - работать спустя рукава в здравоохранении нельзя. Если ты планируешь «оказывать услуги» строго с 8 до 16 часов пять дней в неделю, и, выходя за двери больницы, сразу забывать о работе и пациентах, то медицина однозначно не для тебя. Потому что я и мои коллеги не услуги оказываем, а лечим людей, и наша работа становится образом нашей жизни. Вот так я ему сказал. И мне кажется, сын к этому готов.